Психологические концепции власти

В психологии при объяснении феномена власти главное внимание уделяется ее мотивационной основе. В теории Дж. Уайта власть (в смысле сил, способностей, компетентности) понимается как результат некоторого всеобщего фундаментального мотива. Для Ж. Пиаже и Дж. Уайта компетентность является результатом функционального «мотива порождения эффекта», побуждающего субъекта постоянно вступать в спор с окружающим, в том числе и социальным, миром ради усовершенствования своей способности к эффективному действию. Примитивные формы социальной власти свойственны человеку, начиная с 2 — 3 лет. Одновременно с этим он приступает к улавливанию природы ролей.

Австрийский психолог и психиатр, ученик 3. Фрейда, основатель «индивидуальной психологии» Альфред Адлер считал центральным принципом своего учения о личности т. н. «волю к власти». Главным источником мотивации он полагал стремление к самоутверждению как компенсацию возникающего в раннем детстве чувства неполноценности, определяющего специфический для человека «жизненный стиль». Согласно его теории, стремлением к совершенству, превосходству и социальной власти субъект пытается компенсировать обусловленный собственной конституцией дефицит власти, воспринимаемый как недостаточность своих способностей (отсутствие маскулинности у женщин, различного рода телесные несовершенства, зависимость ребенка от взрослых) и переживаемый как комплекс неполноценности.

Американский психолог Д. Картрайт создал дескриптивную модель власти, согласно которой властный мотив служит проявлением универсального стремления обладать средствами удовлетворения своих потребностей и желаний. «Все люди склонны влиять на других и стараются занять влиятельное положение, поскольку стремятся к определенным целям, достижение которых требует использования влияния».

Как было замечено, применение власти делает человека более сговорчивым, уступчивым и готовым прийти на помощь, а мотивация власти приобретает инструментальный характер. Характерным примером подобного инструментального действия власти является ее ролевое использование. От людей, занимающих руководящие позиции в социальных группах и организациях (семья, школа, фирма, армейская служба), ожидают, что они будут заботиться о соблюдении всеми единых норм поведения. Поэтому статус и выполняемая роль включают источники (ресурсы) власти, благодаря которым девиантов (людей с отклоняющимся поведением) можно наказать или исключить из группы. Инструментального подхода к мотивации власти придерживается, в частности, Дж. Верофф.

Другая точка зрения на мотив власти (ее, в частности, придерживались известные американские психологи Д. Маклелланд и Д. Винтер) связана с понятием внутреннего вознаграждения: в этом случае власть выступает не столько средством давления на других людей, сколько источником внутренней гордости, тщеславия, высокой самооценки. Здесь побуждающим началом является желание сделать власть ощутимой для другого, оказать влияние на его поведение. Применяя власть, человек ощущает свое могущество, у него возникает чувство уверенности в себе, растет самоуважение и т. п. При этом может измениться восприятие партнера: ему может быть приписана бол-ее зависимая и менее автономная позиция. Имеет место и уменьшение значимости партнера, сопровождаемое увеличением психологической дистанции между сторонами.

Придуманный психологами личностный конструкт «мотив власти» отражает индивидуальные различия властного поведения. Прежде всего между людьми существуют различия в силе стремления к умножению и увеличению источников власти. Даже простое обладание властью— без всякого ее применения— способно приносить удовлетворение. С точки зрения получения удовлетворения от власти, чувство обладания ею более значимо, чем воздействие на других людей. Желанными источниками власти могут быть престиж, статус, материальное положение, руководящая должность, возможность контролировать информацию. Так, в работе Д. Винтера (1973) было показано, что у студентов, занимающих какие-либо посты в системе студенческого самоуправления, уровень мотивации власти существенно превосходит средний. Высоким мотив власти оказался также у организаторов-добровольцев программы оздоровления жизни в крупном городе, игравшей важную роль в местной политике. Однако у чиновников того же города такой мотив обнаружить не удалось.

В более поздней версии своей теории Д. Винтер определял социальную власть как способность производить желаемый эффект в поведении или переживаниях другого человека. По своей природе человек заботится не только о выживании или пище, но и о сохранении власти над окружением. Если она утеряна, он немедленно спешит ее восстановить. Человек проявляет заботу о сохранении власти посредством своих поступков, к которым могут относиться:

• активные насильственные действия, направленные на другого человека, например нападение;
• оказание помощи, предоставление совета, поддержки, содействия без какой-либо просьбы со стороны другого человека;
• попытка управлять другим человеком;
• попытка повлиять, убедить, уговорить, подкупить;
• стремление произвести впечатление на другого человека.

Важным может оказаться и то, в какой мере субъект способен учесть собственные источники власти, средства воздействия и мотивы другого человека. Проведенное Д. Винтером выборочное тестирование обнаружило сильно выраженный мотив власти у священников, учителей, журналистов и психологов, отличающихся в этом плане от административных служащих, врачей и юристов. И это не случайно: в первых четырех случаях мы имеем дело с ярко выраженными «манипулятивными» профессиями, связанными с воспитанием других людей, влиянием на них и их изменением.

У. Шнакерс и У. Кляйнбек (1975) установили, что испытуемые с сильно выраженным мотивом власти активнее ведут себя в «играх с переговорами», ощутимее влияют на своих партнеров, чаще идут на обман и с самого начала нацелены на больший выигрыш. Шнакерс и Кляйнбек определяют мотив власти как стремление проводить в жизнь свои намерения и решения, используя, по возможности, контроль над происходящими событиями.

А. Донли и Д. Винтер измерили, прибегнув к анализу содержания речей, произнесенных при вступлении в должность, силу мотива власти двенадцати живших в XX в, американских президентов и соотнесли ее с оцененной историками политической эффективностью их деятельности, вступлением в войну и масштабами преобразований кабинета. Несмотря на имевшийся в распоряжении президентов огромный аппарат власти, те из них, кто обладал слабым мотивом власти (У. Тафт, У. Гардинг, К. Кулидж, Г. Гувер и Д. Эйзенхауэр), пускали этот аппарат в ход менее активно, чем президенты с сильным мотивом власти (Ф.Д. Рузвельт, Г. Трумен, Дж. Кеннеди и Э. Джонсон). Таким образом, американским психологам удалось дифференцировать «сильных» и «слабых» политических лидеров.

Говоря о моральности намерений, можно вспомнить о введенном Д. Тибо и Г. Келли различении фатального и поведенческого контроля. В случае фатального контроля А оказывает влияние на последствия действий В, не заботясь ни о его мотивах, ни о его поступках. В случае поведенческого контроля А влияет на последствия действий В лишь в той мере, в какой ему предварительно удалось мотивировать В поступить желательным для себя (А) образом.

Исследования Д. Маклелланда и Д. Бернхайма (1976) обнаружили у предпринимателей и менеджеров потребность во власти и стремление к лидерству. Если менеджер тяготеет к власти, и она для него — лучший мотиватор поведения, то предприниматель склонен к другому — лидированию, даже предполагающему значительную степень риска. Ученые обнаружили, что предприниматель, создающий быстро прогрессирующую бизнес-фирму, редко является лидером. Причина объясняется просто: достижение — игра для одного, а не для многих. Действительно, достигать что-либо можно в одиночку, но не толпой. Когда фирма разрастается, у нее появляется организационная структура, устанавливающая или упорядочивающая взаимоотношения многих людей. Мотивация достижения трансформируется в потребность власти. А власть — чисто структурная характеристика.

Власть возможна там, где взаимоотношения множества людей выстроены в некую иерархию, разделены на менее и более престижные (влиятельные, привилегированные, властные) должности, где существуют руководители и руководимые. Стремление занять ключевую, влиятельную позицию и есть потребность во власти, или доминировании (господстве, преобладании, превосходстве). Совершенно очевидно, что «стремление выполнить нечто лучше» превращается здесь в желание завоевать лучшую, чем у других, позицию.

В отличие от предпринимателя, менеджеру (особенно менеджеру крупной корпорации) меньше свойственно стремление выразить собственное «я». Шкала Leadership Motive Pattern, разработанная Маклелландом, измеряет уровни аффиляции, потребности во власти и подавлении (сдерживании). С ее помощью удалось установить, что потребность во власти — даже более мощная, чем стремление к личностному развитию — присуща всякому эффективному или хорошему менеджеру. Эта потребность буквально забивает в человеке все другие позывы, заглушает все прочие потребности, особенно если они противоречат ей. И это вполне нормально для деятельности менеджера, ибо всякому уважающему себя управленцу присуща потребность оказывать влияние на поведение других людей во благо организации в целом.

Обследованные Д. Маклелландом менеджеры продемонстрировали слабый уровень потребности в аффилиации, т. е. кооперации и сотрудничестве с другими людьми. Власть может привести к авторитаризму, правда, подобная тенденция, как правило, гасится высокой степенью самоконтроля менеджера и его «зрелостью» (психологической характеристикой уровня развития личности). Очень часто мотив достижения, присущий, например, инженерам, склонным к творческой самоотдаче, вступает в противоречие с мотивом власти, который характеризует менеджеров и развитую в них потребность влиять на поведение других.

В другом исследовании Маклелланда испытуемые играли в рулетку — модельное изображение реальной ситуации риска. Испытуемые, предварительно протестированные по специальной методике, определяющей их мотивационный тип, делали ставки, выигрывали и проигрывали. Для участия в эксперименте были отобраны испытуемые с доминированием одного из трех мотивов: власти, достижения, аффиляции. Из рисунка 5.2. очевидно, что испытуемые с высоким мотивом власти предпочитали наиболее рискованные, т. е. приносящие наибольший выигрыш, но имевшие наименьшие шансы на успех, ставки. Испытуемые с высоким мотивом аффиляции вели себя противоположным образом, предпочитая низкий уровень риска и стремясь избежать открытого соперничества. Неожиданным оказалось поведение испытуемых с доминированием мотива достижения, выбиравших не низкие, что следовало ожидать в ситуации азартной игры, а высокие ставки.

Индивидуальные различия проявляются и в тех целях, ради которых в конечном счете человек стремится применить власть или оказать влияние. Использование власти может служить созданию приятных переживаний подчинения окружающих своей воле и спровоцированной беспомощности других людей, что ведет к повышению самооценки. Но оно же может служить «благому делу», целям группы или организации, «правильно понятым интересам» самого объекта воздействия. С моральной точки зрения предполагаемые намерения использующего власть субъекта оцениваются участниками ситуации и сторонними наблюдателями как «хорошие» или «плохие», «законные» или «незаконные».

Именно в этом смысле Д. Маклелланд различает два вида мотивов, называя их личностно-ориентированной (P-Power) и социоориентированной (S-Power) властью. Макклелланд и его сотрудники обнаружили, что показатель «задержки активности» (частота употребления частицы «не») в описаниях ТАТ (тематического апперцептивного теста и других вербальных материалах коррелирует — при остальных высоких показателях мотива власти — с обладанием ответственным постом и небольшим потреблением алкоголя (S-Power). В то же время при отсутствии задержки активности высокий мотив власти сочетается с чрезмерным потреблением спиртных напитков, хвастовством престижными вещами, дающим эрзац удовлетворения чтением порнографических и спортивных журналов, а также со склонностью к риску в азартных играх (P-Power).

Разница двух видов власти может выявляться и путем введения в разработанные для измерения мотива власти категории анализа дополнительных категорий, фиксирующих, например, направлена ли власть на достижение собственного блага или блага других людей, сомневается ли человек в источниках своей власти и собственной способности воспользоваться ими или нет, и т. д. Различая направленность мотива власти на собственное благо или благо других людей, Д. Маклелланд разработал теорию 4-стадийной классификации осуществления власти, восходящую к предложенной Э. Эриксоном психоаналитической концепции развития «Я». Макклелланд различал источники власти и ее объекты, отмечая, что и тем и другим может быть либо сам субъект, либо его окружение. Именно так возникают четыре стадии развития:

• ассимиляция;
• автономность;
• самоутверждение;
• продуктивность.

На первой стадии, в раннем детстве, закладывается модель «мне придают силы другие», образцом для которой служат отношения матери к ребенку. В последующие годы жизни эта модель означает отношения с людьми, которые могут поддержать, защитить, вдохновить, воодушевить; иначе говоря, увеличить у индивида ощущение собственной силы (например, человек вдохновляется речью политического лидера). На второй стадии (средний период детства) отношения строятся на принципах модели «я придаю себе силы сам» и характеризуются стремлением обрести независимость от матери, самостоятельно контролировать собственное поведение. На следующей стадии взросления (здесь действует модель «я хочу производить впечатление на других») подростка одолевают сомнения во всех и всяких авторитетах, он то и дело меняет друзей и стремится к завоеванию лидерства. На четвертой, завершающей, стадии взрослого человека (модель «мне хочется выполнить свой долг») на первый план выходят моральные ценности. Человек стремится посвятить свою жизнь служению делу или определенной социальной группе. Если на первых двух стадиях люди обретают власть, то на двух последующих они ее применяют. При этом третья фаза ориентирована на эгоизм, а четвертая — на альтруизм. В таком противоречии происходит нелегкий процесс социально-политического становления личности.

Проанализировав обширный культурно-антропологический и психологический материал, Д. Маклелланд установил, что распространенность в западной культуре маскулинизированного идеала формирует здесь особую конфигурацию властных отношений, отличную от той, что складывается в контексте восточной (в частности, индийской) культуры с характерными для нее типично женскими формами применения власти. Надо сказать, что Маклелланд, психолог по образованию, уделял огромное внимание антропологическим и культурологическим изысканиям. В 1961 г. вышел его знаменитый бестселлер «Достигающее общество», в котором рассматривались вопросы применения теории достижения и теории власти к самым разным областям — научению и восприятию, автономному обучению, кросс-культурным исследованиям.

Помимо кросс-культурных спецификаций власти Д. Маклелланд изучал также ее тендерные аспекты. Сопоставив данные, полученные в двух группах (мужской и женской) испытуемых, он обнаружил характерные признаки женской формы власти: ориентация на работу с другими людьми, отсутствие напористости, склонность откладывать все на последний момент, любовь к детям и готовность добровольно ухаживать за ними.

В одном из исследований Д. Маклелланд и его коллеги предлагали испытуемым помериться силой. Каждый мог выбрать себе партнера по армрестлингу на свой вкус — человека равной силы, более сильного или более слабого соперника. Индивиды с низким мотивом власти выбирали соперников равной или меньшей силы; те, у кого мотив власти был высок, предпочитали соперников равной или большей силы. Удивляло то, что индивиды с высоким личностно-ориентированным мотивом власти были склонны к хвастовству, выдавая себя за больших, чем это было на самом деле, любителей риска. Лишь у испытуемых с низкой потребностью власти оценка собственных шансов на успех находилась в обратном отношении к силе партнера; чем тот был сильнее, тем ниже они себя ставили, и наоборот. Проигрывая более сильному противнику, они не чувствовали себя обиженными. Испытуемые с явно выраженным мотивом власти, уступив, чувствовали себя тем сильнее задетыми, чем большую значимость они придавали победе над соперником. У них оценка шансов на успех не зависела от силы соперника.

Используя методику ТАТ, концепцию четырех стадий развития «Я» Эриксона и достижения Маклелланда, М. Стюарт создала собственную теорию, выявляющую:

1. отношение к авторитету;
2. отношение к людям и объектам;
3. чувства;
4. действия.

Для ее апробации была использована выборка из 85 первокурсников Гарварда. В ходе исследований удалось выявить особенности отношения к авторитету на разных стадиях. Так, на первой авторитет принимался; на второй — критиковался; на третьей — авторитетом возмущались, а на четвертой — индивидуальные авторитеты отчуждались.

В конце 40-х гг. XX в. Д. Маклелланд и Дж. Аткинсон провели исследование на военно-морской базе США, применив ТАТ к распознанию психогенических (небиологических) мотивов поведения. Согласно создателю теста Г. Мюррею, потребность означает силу, которая организует восприятие, интеллект и действия таким образом, что трансформирует в определенном направлении ситуации неудовлетворенности, в которых вечно оказывается человек. Среди описанных подобным образом потребностей Мюррей называл, например, потребность в доминировании, которую он отождествлял с мотивом власти. По сути дела, изобретенный им опросник ТАТ и был предназначен для выявления такого рода потребностей.

Г. Мюррей полагал, что мотив власти можно операционализировать следующим образом:

Желания и эффекты. Контролировать свое социальное окружение. Посредством совета, обольщения, убеждения или приказания воздействовать на поведение других людей и направлять его. Отговаривать, сдерживать и запрещать. Побуждать других поступать в соответствии со своими потребностями и чувствами, добиваться их сотрудничества. Убеждать других в своей правоте…

Действия (общие). Влиять, склонять, вести, убеждать, уговаривать, направлять, регулировать, организовывать, руководить, управлять, надзирать. Подчинять, править, властвовать, попирать, диктовать условия. Судить, устанавливать законы, вводить нормы, составлять правила поведения, принимать решения, разрешать конфликты. Запрещать, ограничивать, оказывать сопротивление, отговаривать, наказывать, лишать свободы, заключать в тюрьму. Очаровывать, покорять, заставлять других прислушиваться к себе, приобретать подражателей и последователей, устанавливать моду….

Кроме того, Мюррей установил три источника власти: нормативную власть, власть принуждения и наказания, власть эталона.

Вслед за Мюрреем первую, основанную на ТАТ шкальную методику измерения мотива власти, применил Дж. Верофф. Под мотивацией власти он подразумевал «диспозицию, направляющую поведение на достижение того удовлетворения, которое доставляет контроль над средствами оказания влияния на других людей». X. Хекхаузен приводит фрагмент из его методики: «Тема власти: …(а)… Эмоциональные переживания по поводу достижения или удержания контроля над средствами влияния на кого-либо. Персонаж может ощущать удовлетворение, победив в споре, или же испытывать недовольство, когда ему не удалось поступить по-своему… Эмоциональные переживания этого рода можно обнаружить также в утверждениях, выражающих желание не проявлять слабость. Примерами могут служить оскорбление человека с высоким статусом, стыд за неспособность настоять на своем или достичь господства, обида при подчинении другому и желание преодолеть его влияние … (Ь)… некто, совершающий действия по поддержанию или достижению контроля над средствами влияния:.. Персонаж может добиваться определенного положения, доказывать что-либо, чего-то требовать, кого-то заставлять …(с)… межличностные отношения, которые при их осуществлении определяются в данной культуре по типу: некто, вышестоящий по контролю за средствами влияния на подчиненное лицо».

С точки зрения Вероффа, мотив власти включает такие переменные, как приобретение источников власти, обладание ими, страх потерять их, а также страх перед ответным использованием власти. При этом он не учитывает такие параметры, как способности, моральность цели и предпочтение тех или иных сфер. Процесс воздействия власти отходит у него на второй план. На первый же выдвигаются его следствия, в том числе и эмоциональные. Среди источников власти Верофф перечисляет: власть принуждения, нормативную и информационную власти и отчасти власть знатока. В ходе общенационального исследования 1957 г. Дж. Верофф и его коллеги выявили повышенную мотивацию власти у людей с минимальными доходами, низким образовательным уровнем, выросших в распавшихся семьях, у цветных, а также у вдовцов старше 50 лет. Предпринимались попытки измерения национального индекса мотива власти на основе анализа хрестоматийных рассказов.

В одном из опытов Верофф составил группу испытуемых из людей, высказавших сильную заинтересованность стать кандидатами на выборные должности в студенческом самоуправлении. За два часа до подсчета голосов и объявления результатов с ними был проведено тестирование по методике ТАТ. Кроме того, каждый испытуемый должен был оценить свои шансы на победу по 6-балльной шкале. Контрольной группой служили обычные студенты, посещавшие спецкурс по психологии. Как и ожидалось, величина мотива власти в двух группах различалась: у первой она была выше среднего уровня.

В одном из экспериментов К. Терюн использовал игру под названием «дилемма узника», правила которой сводились к следующему: любой из двух играющих мог принять решение о сотрудничестве с партнером либо о конфронтации с ним. Наибольший выигрыш достигался в том случае, когда индивид, склоняя партнера к сотрудничеству, выбирал для себя конфронтацию, т. е. обманывал его; наименьший — когда обе стороны выбирали конфликт. Взаимное сотрудничество давало промежуточный результат. Терюн подбирал испытуемых таким образом, чтобы хоть один из мотивов (достижения, аффиляции и власти) был у двух партнеров одинаково высок, а два других — одинаково низки. И вот что выяснилось: наиболее склонными к сотрудничеству оказались те, у кого был высок мотив достижения; они же в наибольшей степени ожидали сотрудничества от партнера; оборонительную позицию занимали испытуемые с сильным мотивом аффиляции, при этом они больше других боялись быть обманутыми. Испытуемые с высоким мотивом власти проявляли наибольшее стремление к успеху, пытаясь обмануть партнера, и одновременно ожидая сотрудничества с его стороны. При усложнении условий игры (повышении искушения обмануть партнера и усилении страха быть обманутым им) испытуемые занимали все более оборонительные позиции.

В другом исследовании Терюн обнаружил, что испытуемые с высоким мотивом власти стремились скорее к конфликту, нежели к сотрудничеству, прибегая подчас к обманным маневрам. Кроме того, этот же ученый зафиксировал у испытуемых с высокой мотивацией власти ярко выраженную бесцеремонность и отсутствие стремления к сотрудничеству.

Исследование семейных и производственных конфликтов в США, проведенное Дж. Вероффом и С. Фелдом, позволило прийти к следующему заключению: чем с большей гласностью связана обусловленная ролью субъекта власть или ее отсутствие, тем вероятнее появление в ролевом поведении негативных аспектов мотива власти (избегания власти). Результаты Маккичи свидетельствуют о том, что студенты с высоким мотивом власти демонстрируют в процессе семинарских занятий лучшие результаты, если преподаватель не прибегает к авторитарным методам и жесткой дисциплине, предоставляя участникам семинара свободу действий.

В эксперименте Дж. Юлимана разбитые попарно испытуемые должны были спорить до тех пор, пока не придут к единому мнению. Побеждал партнер с более высоким мотивом власти. В 1972 г. Юлиман переименовал понятие «потребность во власти» в «потребность во влиянии», переориентировав «оборонительный», связанный со страхом, аспект власти в «наступательный». Действия субъекта власти он рассматривал, прежде всего, с точки зрения их преднамеренного характера, обусловленного высоким социальным статусом или престижем. В число индикаторов престижа входили слава, богатство и положение. Если одна из сторон властного взаимодействия совершала акции, угрожающие значимым интересам другой стороны, то последняя отвечала на это действием, направленным на нейтрализацию угрозы.

Проведя совершенно парадоксальное исследование, Д. Винтер обнаружил зависимость между количеством публикуемых в стране книг о Дон Жуане и стремлением властей расширить границы своего государства. В этом герое Винтер увидел сексуальный архетип власти. Со времен своего первого изложения в 1615 г. история Дона Жуана породила в различных культурах столько литературных версий, сколько не произвел на свет ни один другой исторический сюжет. И никто до Винтера не пытался связать этот факт с политикой. Проведя сложный документальный анализ, и избрав число изданных версий данного литературного произведения в качестве национального индекса власти, ученый, на примере европейских стран и США, обнаружил взаимосвязь между увеличением объема литературы о Доне Жуане и последующим присоединением новых территорий (а также вступлением в войну).

Доили и Винтер проанализировали речи, произнесенные каждым из американских президентов при вступлении в должность, с точки зрения выраженности моментов, отражающих мотивы власти и достижения. Энергичные президенты, такие, как Франклин Рузвельт, Джон Кеннеди или Линдон Джонсон, выкачали значительно более сильные мотивы власти и достижения, чем малоактивные президенты вроде Уильяма Тафта и Дуайта Эйзенхауэра. Различие мотивов отражалось также на преобразованиях кабинета министров, расширении территории государства и вступлении страны в войну.

В 1968 г. Винтер и Викинг изучали преобладающий тин мотивации в двух группах студентов — активно участвующих в акциях протеста (чаще всего в ущерб лекциям) и ценящих превыше всего учебу. Выяснилось, что первые имели высокий мотив достижения и низкий мотив власти, у вторых же все было наоборот. В мае 1969 г. около 150 студентов заняли ректорат университета Уэсли, протестуя против войны во Вьетнаме. Одновременно 250 студентов осудили их и приняли участие в антимитинге. Каково же было удивление ученых, когда обнаружилось, что в обеих акциях приняли участие 55 студентов, участвовавших ранее (от 3 до 15 мес. назад) в описанных экспериментах. Как показало сопоставление обеих групп, протестующие обладали низким, а отличники учебы — высоким мотивом власти. Авторы объяснили полученные данные следующим образом: лица с высоким мотивом достижения стремятся к обновлению общества, а лица с высоким мотивом власти предпочитают использовать сложившийся порядок как средство достижения индивидуальных целей..

Особый интерес с точки зрения политической психологии представляют исследования школы макиавеллизма. Идея использования этого понятия, основой которого послужили образ мыслей, убеждения, установки по отношению к людям, а также поступки, возможные и допустимые способы поведения в межличностном общении, проповедуемые средневековым итальянским дипломатом, писателем и историком Н. Макиавелли, применительно к психологии индивидуальных различий принадлежит психологам из Колумбийского университета (Р. Кристи, Ф. Гейс). Американские ученые провели контент-анализ трактата Макиавелли «Государь» и создали на его основе психологический опросник, названный ими «Мак-шкала» и активно используемый в западной социальной психологии и психологии личности. При помощи многократных научно корректных психодиагностических процедур были последовательно разработаны пять версий опросника. В окончательном варианте он включал 20, тщательно отобранных и уравненных по шкале социальной желательности блоков, каждый из которых содержал по три утверждения. Из них следовало выбрать только одно. Например, один из блоков расшифровывался так:

1. Люди становятся столь ленивыми и снисходительными к себе, что это добром для нашей страны не кончится.
2. Лучший способ иметь дело с людьми — это говорить им то, что они хотят услышать.
3. Было бы хорошо, если бы люди стали добрее к менее удачливым, чем они сами.

Исследования показали, что в первой серии опытов испытуемые с высоким индексом макиавеллизма поддавались на спровоцированный экспериментатором соблазн сплутовать со смущением. В дальнейших же опытах они делали это без тени смущения даже на глазах у исследователя. Людей с низким уровнем макиавеллизма соблазнить на обман не удавалось. Удивительно, но личностное и групповое влияние действовало на «макиавеллистов» по-разному. В ситуации групповой дискуссии такие испытуемые не меняли своего мнения. Они скорее поддавались искушению солгать, когда давление исходило от человека, обладавшего высоким престижем (в то время как для испытуемых с низким индексом макиавеллизма престиж искушавшего их человека был не важен). В ролевой игре «Парламент» макиавеллисты больше настаивали на проектах, разжигавших страсти (например, связанных с поднятием избирательного ценза до 25 лет), чем на нейтральных предложениях (к примеру, ввести в употребление новую почтовую марку) и т. д. Кристи и Гейс пришли к следующим выводам:

«Людей, набравших по шкале макиавеллизма большее количество очков, отличает от тех, чьи показатели оказались низки, прежде всего, высокий уровень хладнокровия. Испытуемые с высоким индексом макиавеллизма— умелые в общении, чаще выигрывают, лучше убеждают других, труднее поддаются убеждению, они заметно отличаются от людей с низкими показателями макиавеллизма и в иных отношениях, скажем, в ситуациях непосредственного взаимодействия с другими людьми, когда им предоставляется свобода импровизации и возможность делать то, что они могут и хотят, в тех ситуациях, в которых «слабо выраженным макиавеллистам» мешает эмоциональная вовлеченность в безотносительные к победе подробности… «Выраженные макиавеллисты» значительно менее склонны к эмоциональной вовлеченности в проблемы других людей, к чувствительным излияниям или к сохранению репутации в затруднительных обстоятельствах… Одним из следствий малой подверженности «выраженных макиавеллистов» эмоциональному вовлечению является их неподатливость грубому социальному давлению, толкающему на уступки, сотрудничество или смену установок… Свойственная «выраженным макиавеллистам» тенденция действовать так, как они считают нужным, обеспечивает эффективное использование ими всех предоставляемых ситуацией ресурсов… Имеющиеся на сегодня данные не позволяют говорить о том, что …«сильные макиавеллисты» более враждебны, порочны или мстительны (чем слабые. — Прим. авт.)… В целом они, по-видимому, так же мало уделяют внимания собственному образу и своим убеждениям, как мало внимания уделяют они другим людям или межличностным отношениям… «Сильные макиавеллисты» задают и контролируют социальную структуру групп, смешанных по степени выраженности у ее членов макиавеллизма. Их предпочитают в качестве партнеров, выдвигают и признают лидерами, приписывают им большую убедительность; они, по-видимому, контролируют содержание и атмосферу социального взаимодействия и, как правило, его исход».

По результатам многочисленных исследований американские психологи «нарисовали» обобщенный портрет студента, обладающего высоким мотивом власти (или высокой «надеждой» на власть). Среди прочих характеристик такого студента были названы: обладание высокими постами сразу в нескольких организациях и комиссиях; активное сотрудничество с редакциями университетских газет и радио; предпочтение индивидуальных видов спорта и достижение в них высоких результатов; ориентация на профессию, позволяющую манипулировать другими (учитель, священнослужитель, психолог, журналист); выбор в качестве друзей менее ярких студентов; раннее начало половой жизни; вовлечение других в групповые дискуссии; неспособность к коллективным играм; слабая готовность оказывать помощь нуждающимся (вплоть до игнорирования последних); инициативность даже в тех случаях, когда этого не требуется; преувеличение собственных успехов в учебе; обладание престижными вещами, недоступными другим; увлечение спиртными напитками; активное участие в различных состязаниях; увлечение журналами, посвященными спорту и сексу, в связи с этим психологи заговорили о склонности испытуемых, демонстрирующих высокий мотив власти, обращать на себя повышенное внимание; привлекать сторонников, легко поддающихся внушению; стремиться, к обеспечивающим влияние и власть постам; контролировать каналы поступления информации; приобретать и накапливать престижные и олицетворяющие власть вещи.

Итак, результаты психологических экспериментов, особенно игровых, создают вполне определенный образ людей с сильным мотивом власти — беззастенчивых обманщиков, готовых шагать к цели по трупам.. Такими они, по крайней мере, видятся со студенческой скамьи (ведь абсолютное большинство исследований американские психологи проводят со студентами).

Но вот что выяснилось при попытке изучить людей, реально стоящих у власти. Обратимся к исследованиям Д. Макклелланда, обследовавшего, в частности, группу лиц, занимавших руководящие посты в промышленности. Еще до начала опыта Макклелланд собрал о них объективные данные и установил, что руководящие должности на промышленных предприятиях часто занимают люди с высокой мотивацией достижения. Высшие управленческие должности в крупных  организациях связаны с распределением заданий, координацией их выполнения, побуждением и даже воодушевлением исполнителей, т. е. с руководством людьми. Очевидно, что человек с высоким мотивом достижения слишком индивидуалистичен, ибо он стремится выполнить работу лучше других и даже лучше самого себя. Одиночка не способен к эффективной кооперации, не может распределить обязанности, путается в бюрократических тонкостях управления и отчетности. Чтобы действовать эффективно, ему нужен кто-то, кто бы руководил им, освободив от управленческой рутины. Вместе с тем такие люди не только нуждаются в постороннем руководстве, но сами, в силу все той же ориентации на достижение, успешно продвигаются по управленческой лестнице. Правда, из хороших инженеров и технарей не всегда вырастают толковые знатоки управления персоналом.

Исследование Эндрюса доказало, что для хозяйственных успехов фирмы наличие мотива достижения лучше присутствия мотива власти. Для того чтобы прийти к подобному выводу, ученый сравнил две расположенные в Мехико крупные фирмы, работавшие в одной и той же отрасли, В фирме А, ориентированной на достижение, служащие, зарекомендовавшие себя на хозяйственном поприще, быстро продвигались по управленческим ступенькам, обгоняя заодно и своих бывших начальников, имевших гораздо больший стаж работы в организации. Напротив, фирма В была построена по законам строгой иерархии и управлялась почти патриархальными методами. Здесь главными критериями кадрового роста являлись выслуга лет, трудовой стаж, лояльность фирме. Последняя была воплощенным образцом ориентации на власть. Выборочное изучение мотивации служащих обеих фирм обнаружило заметные различия: в фирме А с повышением ранга коррелировал мотив достижения, в фирме В — мотив власти.

По мнению Т. Шибутани, ориентированные на власть люди, как правило, обладают идеализированной Я-концепцией; они хотят выделяться во всем и расстраиваются всякий раз, когда их талантов оказывается недостаточно. Они пытаются господствовать над другими. Оказавшись в подчиненном положении, они становятся повышенно чувствительными к ошибкам вышестоящих людей и извлекают из этого большое удовольствие. Такие люди прекрасно замечают неуважение и невнимание, проявляют большой интерес к символам статуса, внешним признакам успеха и постоянно озабочены тем, какое впечатление они производят на окружающих. Кроме того, они обычно страдают различными психосоматическими расстройствами.

Люди, ориентированные на власть, часто производят впечатление сильных, независимых и самоуверенных индивидов. Однако как непрофессионалы, так и психиатры, нередко высказывают подозрение, что чрезмерные амбиция этих людей есть способ компенсации низкого уровня их собственного достоинства. Власть рассматривается ими как страхование от подспудного чувства неполноценности. Коэн исследовал устремления людей и их отношения к самим себе, определяемые по тесту Роршаха, и пришел к выводу, что как очень высокие, так и очень низкие цели, которые человек ставит перед собой, имеют прямую связь и указывают на собственное неприятие. Кажущиеся решительными люди часто мучаются, сомневаясь в отношении к ним со стороны окружающих. Многие из них весьма чувствительны к лести, крепко держатся за все, что является для них символом достоинства, и старательно избегают действий, которые могли бы напомнить им об их недостатках.

Широко распространено представление о том, что чувство неполноценности развивается в раннем детстве, если ребенок лишен тепла и любви. Чтобы проверить эту гипотезу, Эллис изучила шестьдесят незамужних работающих женщин; при этом преуспевающие на службе сравнивались с теми, кто не достиг здесь успеха. Привязанность к родителям была оценена как «менее чем средняя» 36% преуспевающих женщин и только 6% тех, кто не отличался на службе особыми успехами. «Более чем средней» ее назвали 36% респондентов первой и 61% респондентов второй групп. Наиболее преуспевающие женщины показали, что они чувствуют себя отвергнутыми как родителями, так и обществом.

Ориентированные на власть люди очень эгоцентричны. Они так поглощены собой, что часто утрачивают интерес к другим; они слепы к взаимоотношениям, очевидным для окружающих, ибо все их приоритеты формируются на базе индивидуалистических позиций. Эти люди обращаются хорошо с теми, кто полезен им; тех же, от кого пользы ждать не приходится, они покидают без колебаний. Чем более адекватен уровень собственного достоинства, тем больше человек может позволить себе заботиться о других; в самом деле, исследования показали, что истинные лидеры обычно не настолько поглощены собой и могут заниматься тем, что волнует остальных.

Люди значительно различаются по тому, насколько отчаянно они ищут признания и власти. Некоторые делают явные усилия в этом направлении только тогда, когда возникают благоприятные возможности; другие же настолько озабочены продвижением, что становятся безразличными ко всему другому. Они стремятся любой-ценой достигнуть вершины. Можно предположить, что-степень решимости, с которой люди добиваются власти, имеет прямое отношение к степени лишений, испытанных в прежней жизни.

По мнению Т. Шибутани, стремления ориентированных на власть людей компульсивны. Таким людям не свойственна спонтанность или гибкость. Они равнодушны к тому, что, казалось бы, должно составлять их главные интересы, например, к своему здоровью. Они не позволяют себе сойти с дороги даже ради того, чтобы не повредить другим людям; оправдывают свои поступки, указывая на важность деятельности самой по себе. Когда они терпят неудачу, то начинают работать еще упорнее, чем прежде. Как правило, люди этого типа устанавливают во всем свои собственные стандарты и непреклонно им следуют. Они безразличны к отрицательным оценкам критиков, которых считают некомпетентными. Они создают себе некий идеал и служат ему, не принимая во внимание никаких смягчающих обстоятельств, и зачастую предъявляя к самим себе чрезмерные и неразумные требования.

Поскольку ориентированные на власть люди постоянно манипулируют другими, они сами беспрестанно остерегаются подобной эксплуатации. Каждый из них считает себя более ловким, чем остальные, но взаимная подозрительность всеобща. Рвение таких людей часто питается стремлением к мстительному триумфу. Они подолгу мечтают о том, как придет их час, и как будут огорчены те, кто противодействовал им или смеялся над ними. Если стремления человека не находят поддержки у окружающих, он призывает на помощь воображение. Такой человек питает свое честолюбие фантазиями об унижении других и о том, как все будут трепетать перед ним.

В своем исследовании Эллис обнаружила, что те, кто добился успеха, кажутся утратившими способность иметь друзей. Они вынуждены искать способ преодолеть свое одиночество и нередко заводят любимое животное как отдушину для своих чувств. Многие из них открыто признаются, что несчастны.